На месторождение съезжались буровики, строители. Их селили в деревнях поблизости от рабочих мест, ведь тогда об асфальтовых дорогах, вахтовых автобусах только мечтали. Ходили пешком, а транспорт был исключительно гужевой. Скоро прибывающих нефтяников расквартировывать стало некуда. Встал вопрос о строительствежилого поселка. Комиссия по определению его местоположения приняла решение заложить поселок у подножия Нарыштау, между деревнями Туркменево, Нарышево, Верхне‑Заитово и Муллино. Место это называли Шайтан‑полем: никакой растительности, бугры да воронки, а свирепые ветры дуют круглый год. Но под ним не было нефти.
Застройка нового населенного пункта, который стали называть Соцгородом, велась бурно, но хаотично. К концу 1938 года построили десять четырех - квартирных деревянных домов — начало будущей улицы Девонской. Они прослужили до середины пятидесятых годов — лишь тогда на их месте возвели капитальные здания.
Строительство поселка проходило в непростых условиях. Сложно было со стройматериалами, транспортом. О средствах механизации и говорить не приходилось. Выручали смекалка и энтузиазм людей. Рядом с Соцгородом нашли глину, смешивая ее с соломой, привозимой из близлежащих деревень, изготавливали саманный кирпич. Песок, гравий, бутовый камень — все это тоже оказалось на месте и служило стройматериалами. В Московке построили полукустарное гипсовое производство, оно многие годы выручало строителей: известняка, годного для обжига, вокруг оказалось много. Появились баня, столовая, пекарня, почта, магазин, медпункт…
Застройка нового населенного пункта, который стали называть Соцгородом, велась бурно, но хаотично. К концу 1938 года построили десять четырех - квартирных деревянных домов — начало будущей улицы Девонской. Они прослужили до середины пятидесятых годов — лишь тогда на их месте возвели капитальные здания.
Строительство поселка проходило в непростых условиях. Сложно было со стройматериалами, транспортом. О средствах механизации и говорить не приходилось. Выручали смекалка и энтузиазм людей. Рядом с Соцгородом нашли глину, смешивая ее с соломой, привозимой из близлежащих деревень, изготавливали саманный кирпич. Песок, гравий, бутовый камень — все это тоже оказалось на месте и служило стройматериалами. В Московке построили полукустарное гипсовое производство, оно многие годы выручало строителей: известняка, годного для обжига, вокруг оказалось много. Появились баня, столовая, пекарня, почта, магазин, медпункт…
Летом 1939 года нефтяники заготовили более тысячи кубометров березового леса и построили три общежития, в которые вселилось около ста семей. В одном из бараков разместили школу. Запустили дизельную электростанцию — в жилье пришло электричество. Через год жилищный фонд поселка пополнился еще десятью четырехквартирными домами и несколькими бараками из саманного кирпича. Началось строительство первого квартала двухэтажных домов из бутового камня. Но нужда в жилье не уменьшалась: людей приезжало все больше. Рядом с буровыми вырастали «самострои»: люди мастерили жилища из того, что попадалось под руки (ящики, старое железо, куски стекла), только бы укрыться от ветра и дождя.
К 1940 году буровики пробурили 79 скважин, их дебет составлял 279 тонн нефти в сутки. Но она полностью сжигалась в топках котельных, дававших пар производству и вжилые дома. На нефтеперерабатывающий завод первый эшелон нефти был отправлен только весной 1940 года.
Новый поселок именовался Соцгородом, это не было его официальным названием. Ни один житель не остался в стороне от обсуждения того, какое имя дать поселку. Варианты были разные, победил тот, который город носит сейчас. Указом Верховного Совета РСФСР от 16 марта 1940 года населенный пункт Октябрьский при Туймазинских нефтепромыслах был отнесен к категории рабочих поселков городского типа.
Весной этого же года в Октябрьский был переведен трест «Туймазанефть» (сюда же перевезли и здание брускового восьмиквартирного дома, в котором он размещался в Туймазах).
Площадь месторождения оказалась огромной, но горизонт небогатый. Фонтаны быстро угасали. Нефть была сернистая.
Грянула война. Ушли на фронт многие промысловики, их заменили женщины и подростки. Станки изношены, трубы давно отслужили свой срок, но на карте месторождения появлялись все новые родники нефти. Трудились туймазинцы самоотверженно, понимая, как необходимо горючее фронту, стране. Сутками находились на промысле инженеры Е. Щитова, А. Жданов, операторы Е. Мухина, Б. Мухамадышин, многие другие специалисты, рабочие. Дневал и ночевал в своем кабинете Тейюб Амиркулиев. Люди делали свое дело не щадя себя, но в месторождение стали вкладывать все меньше и меньше средств. Заканчивалась проходка скважины — и буровой станок отправляли в освобожденные от врага нефтяные районы. Стали туда же переводить и буровиков: там скважины давали по нескольку десятков тонн в сутки, а стране очень нужна была нефть, много нефти. Но в рядах туймазинских нефтяников‑первопроходцев были люди, которые не хотели мириться с мнением о бесперспективности месторождения, они верили: в здешней земле хранятся огромные нефтяные запасы. Геологи М. Мальцев, Т. Золоев, М. Горяник помнили слова И. Губкина, который призывал разведчиков земных недр бурить глубже, бурить настойчиво и непреклонно. Нефть скрыта в девоне, и запасы ее неиссякаемы, их хватит на несколько поколений. Ученики Губкина не раз и не два настойчиво убеждали руководителей наркомата нефтяной промышленности, «Башнефтекомбината» в необходимости вести разведку девонских пластов в Туймазинском районе. И все‑таки получили добро на разведочную скважину на склоне Нарыштау. Она значилась под номером 100.
29 февраля 1944 года началось бурение «сотой». Скорость его по тем временам была высокой. Уже в сентябре бригада В. Андряшина достигла девона. Керн, извлеченный из скважины, был пропитан нефтью, причем без резкого сернистого запаха. Звучали предложения ввести скважину в действие: пусть она работает на победу. Но управляющий трестом И. Нифантов, геолог М. Мальцев решили продолжить бурение, пройти девон полностью. И не ошиблись: под первым девонским пластом оказался второй, еще более мощный. Сутками находились на буровой геологи, с нетерпением ожидая каждый подъем керна. К концу месяца «сотая» прошла почти через весь девонский слоеный «пирог».
26 сентября к скважине потянулись сотни людей, чтобы наблюдать за первым девонским фонтаном. Вечерело. Буровой мастер Андрей Трипольский, добуривавший после Андряшина «сотку», продолжал свабировать скважину. И вот она «выстрелила» долгожданным фонтаном: пошла девонская нефть!
Она возвестила о начале нового этапа развития Туймазинского месторождения и нефтедобыващей отрасли, которая сыграла значительную роль в подъеме экономики и культуры Башкортостана, способствовала становлению нефтехимии, энергетики, машиностроения. Туймазинское месторождение вошло в пятерку самых уникальных, самых крупных по запасам нефти в мире.
